«Перестать ходить недоубитыми»

Есть такое мнение: «Что нас не убивает, делает нас сильнее». Но последнее время мне кажется, что это художественное преувеличение. Когда часто слушаешь истории людей, про то, как им — изнутри — живется в том, что с ними произошло, то понимаешь, какая у этого высокая цена. Поэтому недавно сформулировалось так: то, что нас не убивает, нас недоубивает. И мы так и продолжаем ходить — недоубитыми. Со всякими вытекающими из этой «недоубитости» последствиями.

Вспоминается на эту тему шкала состояний Джона Хендена с семинара по работе с травмой: жертва —> выживший —> живущий полной жизнью.
«Недоубитый» — это тот самый выживший. Которому еще предстоит проделать путь к «живущему полной жизнью» — чем мы, по сути, и занимаемся в терапии и коучинге.

А вот и цифры подоспели на эту тему:
Дарья Кутузова сделала пересказ книги Донны Джексон Наказавы про то «Как наша биография становится нашей биологией» — исследование связи неблагоприятных обстоятельств в детстве — и проблем со здоровьем в зрелом возрасте. Это все, конечно, еще со времен Фрейда было понятно — что «детство влияет», но теперь понятно насколько именно cильно.

По приведенным там данным, тех, кто «становится сильнее» после травмы — порядка 10%.

«Обычно у ребенка не хватает адаптационных возможностей, чтобы без потерь справиться с событиями и ситуациями, вызывающими чувство незащищенности. Но примерно в 10% случаев такие обстоятельства не приводят к дезадаптации, а наоборот — к развитию “суперспособностей адаптации”. Однако этих детей важно рассматривать не как оправдание социальных обстоятельств и поведения взрослых, вызывающих чувство незащищенности, а как исключение из правила.

Полное отсутствие стрессовых ситуаций в жизни не способствует оптимальному развитию ребенка. Сколько-то стресса в детстве и юности как раз нужно для оптимального совладания с трудностями в дальнейшей жизни. Но следует различать “нормальный стресс”, связанный с потерями, неудачами и неудовлетворенными желаниями, и хронический непредсказуемый токсический стресс (CUTS). Токсический стресс подрывает наше ощущение “себя”, ощущение собственного права быть, у нас развиваются представления, что с нами что-то фундаментально “не так”, и именно из-за этого с нами случаются плохие события; токсический стресс заставляет нас верить, что мы заслуживаем плохого обращения со стороны других людей. Хуже всего, когда источником токсического стресса для нас являются самые близкие люди, которых мы любим и от которых зависит наше выживание в детстве. Токсический стресс — это то, что развивается, когда нет отношений доверия и поддержки; а раз нет отношений доверия и поддержки, нет и возможности рассказать о событиях, вызывающих токсический стресс, выразить и осмыслить эти переживания, занять позицию по отношению к ним. Токсический стресс не “закаляет”, а разрушает.» (см. Часть 2 по ссылке ниже)

Если тема вам интересна, рекомендую прочитать все части целиком:

Часть 1:
Чувство незащищенности в детстве и болезни в зрелом возрасте

Часть 2: Почему некоторые заболевают, а некоторые — нет.

Часть 3: Что можно сделать, чтобы исцелиться

Часть 4: Что можно сделать, чтобы исцелиться — средства психотерапии

Часть 5: Что можно сделать, чтобы не передать «эстафету» токсического стресса собственным детям

«Выживает не сильнейший и не наиболее приспособленный к обстоятельствам. Выживает тот, кто получил больше заботы.»

Posted in blog | Tagged , , , | Leave a comment

Пол Линден в Москве — 2017

В августе 2017 в Москву снова приезжал Пол Линден. И снова выпала честь его переводить. В этот раз количество философских максим и шуток (дурацких, по его собственному мнению, а по мне так вполне смешных) осталось неизменным, айкидо захватов и ударов всерьез — тоже (это для тех участников, кто не может поверить в мягком режиме и хочет убедиться на собственном опыте и всерьез, что «оставаться добрым и любящим в конфликте» эффективнее, чем быть злым и напряженным — один участник довольно крупного размера, раза два больше Пола с его Паркинсоном изображал нападение с ножом) — так что Пол, тьфу-тьфу, в хорошей форме, дай бог ему здоровья.

Пара важных напоминаний:

«То есть вам фактически нужно полюбить своих врагов. Как именно это делать? Все то же самое: расслабьте центр, расширяйтесь, «светитесь», почувствуйте себя счастливым изнутри…
Вам не нужно их любить персонально, эмоционально, вам нужно направлять свою любовь _на_ них».
(«How to love your enemies? You don’t have to love them, you have to send your love at them»)

В самом конце уже один участник задал вопрос:
— Пол, неужели у тебя не бывает таких дней, когда просто нет никаких сил и ресурса «светиться», центрироваться и чувствовать «счастье внутри»?

— Ну конечно, бывает. Я не идеален, у всех бывают такие дни, это очень по-человечески… Но знаешь, лучше бы тебе в такие дни поместить себя в закрытую банковскую ячейку…

[и вспоминая свои дни и моменты, про которые больше всего сожалеешь, я с Полом очень согласна про банковскую ячейку!.. Иногда очень хочется уберечь близких от себя… Каждый, кто когда-то кричал на ребенка или близких, а потом возвращался «в себя» и осознавал произошедшее, меня поймет…]

А его универсальный ответ — который от этого не становится менее простым — и одновременно сложным в реальности: практика, практика, практика. Сначала в тренировочных условиях, потом в тестовых, потом в боевых, проверка жизнью.
Дай бог, в следующий раз справишься чуть лучше: «I am not perfect, next week I will be better» (c)

Хорошая новость: Александра Вильвовская собрала и выложила материалы Пола Линдена, доступные на русском, здесь: http://wellpractice.ru/bim

Еще можно посмотреть новую статью про эмбодимент-подход Александры Безродновой.

А если вы понимаете по-английски, можно посмотреть 3-часовое видео его семинара:

Наша эмбодимент-команда после окончания семинара

 

А теперь хватит зависать в интернете, пойдемте практиковать! :) Начать можно с практики центрирования.

Posted in blog | Tagged , | Leave a comment

Вуди Аллен про экзистенциальные данности

Экзистенциальная правда от Вуди Аллена. И неправда, что от перестановки слагаемых сумма не изменяется — зато восприятие меняется! Это знает каждый, кто начинает с десерта:)

«Свою следующую жизнь я бы хотел прожить задом наперёд. Начать со смерти — сразу одной проблемой меньше. Очнуться в доме престарелых, с каждым днём чувствуя себя всё лучше и лучше. Потом тебя выгоняют, потому что ты слишком здоров. Какое-то время ты на пенсии, потом начинаешь работать и в первый же день тебя чествуют и дарят именные часы. Ты работаешь лет 40, пока не молодеешь до того, чтобы начать наслаждаться бездельем: вечеринками, сексом и бухлом. Это готовит тебя к старшим классам школы, потом младшим, потом ты становишься ребёнком и проводишь дни в играх, ни о чём не заботясь до самого рождения. Потом ты проводишь 9 месяцев, расслабляясь в роскошном санатории с центральным отоплением и едой, поставляемой в номер, становящийся с каждым днём всё просторнее и просторнее. Потом «Оп-ля!» — и в финале ты превращаешься в оргазм!»
— Вуди Аллен

Posted in blog | Tagged , | Leave a comment

Горевание как серия сжатий и расширений

автор Joanne Cacciatore

Источник: «Why Grief Is A Series of Contractions and Expansions».
Перевод Ольги Зотовой

 

 

 

 

 

 

 

«Горевание — процесс сжатия и расширения, который происходит снова и снова.

Внутри этой модели сжатие не является неправильным или плохим, сжатие не нужно останавливать или контролировать. Сжатие необходимо для расширения — и, таким образом, сжатие само по себе является частью расширения.

Сжатие скорби происходит, когда наше внимание и энергия втягиваются внутрь, наше окружение уменьшается, возможно, потому, что в этот конкретный момент мы чувствуем себя подавленными. Чувствуя себя подавленными, мы сжимаемся и эмоционально закрываемся, мы сохраняем энергию и внимание, сосредоточиваясь на горе и на себе. В момент сжатия нам кажется, что само наше выживание оказывается под угрозой. Мы можем чувствовать себя неустойчиво, в небезопасности, без поддержки; мы можем чувствовать себя слабыми, отчаявшимися, испуганными и уязвимыми. В такие моменты мы можем свернуться и задержать дыхание. В такие моменты мы чувствуем призыв к самозащите. На каком-то уровне мы чувствуем, что сжатие спасет нас.

Расширение может сопровождаться глубоким вдохом и вдохом, представляя из себя небольшое, иногда минимальное расширение после сжатия. Позволяя сжатию просто быть, со временем мы видим, что оно естественным образом убывает, а плотность ослабляется, мы становимся больше, начинаем более охотно выходить на улицу и исследовать, рисковать, открываться и раскрываться. И мы можем обнаружить себя в моменте доверия, безопасности, любопытства, готовности, контакта, принадлежности и, возможно, даже надежды. В предыдущие моменты сжатие спасало нас; в этот момент нас спасает расширение.

В этой модели расширение также не является неправильным или плохим (или хорошим и правильным!); расширение не нужно останавливать или контролировать. Расширение тоже необходимо для последующего сжатия — и, следовательно, расширение само по себе является частью сжатия.

Continue reading

Posted in blog | Tagged , , | Leave a comment

Cлова для сочувствия к себе — еще одна попытка

Self-compassion (сочувствие к себе) в наших краях такая редкая птица и так часто ее принимают за жалость к себе (толково про то, как их различить здесь), что мне кажется, пусть про это будет много текстов, всяких разных. Буду рада, если эти слова из новогоднего пожелания Лиз Гилберт кому-то попадут туда, где может сдвинуться точка сборки.

«Я желаю вам опустить нож, который вы своими руками подносите к горлу.
Пусть иссякнут ваши бесконечные волны претензий к самому себе.

Я желаю вам оставить в покое все доказательства вашей вины, бесчисленные тома аргументов и фактов, которые вы собираете на себя годами.
Пусть прекратится само-очернение, остановится поток уничтожающей пропаганды.

Я желаю вам сменить жестокость к себе на мягкость.
Я желаю вам сменить перфекционизм на эмпатию.
Пусть ваше сердце смягчится, пусть оно найдет покой.
Я желаю вам простить себя в прошлом, простить себя в настоящем, простить себя в будущем.

Пусть для вас найдутся мир, трансформация, прощение, даже если вы думали, что вашим действиям прощения нет.

Я желаю вам видеть себя не как себя, а как измотанного незнакомца, застрявшего в недоброжелательной и чужой стороне, которому так нужен отдых.»

Перевод Елены Трусковой


Posted in blog | Tagged , | Leave a comment

EMDR и «двойное внимание» в психотерапии

Один из ключевых элементов терапии EMDR (подробнее здесь) — это «двойное внимание«. То есть клиент одновременно одной ногой погружен в ситуацию, а другой терапевт держит его в текущей реальности. Роль терапевта здесь важна для того, чтобы помочь понять с какой именно ситуацией работать (это те самые «$99 за то, чтобы знать, где ударить»), но собственно в момент проработки ситуации он скорее внимательный и свидетель — его задача очень полно присутствовать, давать поддержку. Неважно какой материал поднимается, позитивный или негативный — главное, чтобы ассоциации сменяли друг друга, чтобы поезд двигался дальше. Задача терапевта — удерживать клиента в «окне толерантности», то есть, отслеживать, чтобы поднимающегося материала было не слишком много (тогда могут захлестывать сильные эмоции, чувства, флэшбэки, иногда по интенсивности сравнимые с первоначальным событием) и не слишком мало (тогда просто не с чем работать).

Ценное замечание Робин Шапиро (практикующий психотерапевт, сочетает EMDR и другие методы работы с травмой) — о том, что сами по себе терапевтические отношения являются своего рода системой двойного внимания: часть внимания находится в жизни клиента, часть находится здесь, внутри терапевтических отношений.

«В EMDR все время говорят о двойном внимании. Но я заметила, что двойное внимание является частью любой хорошей терапии травмы. Клиенту нужно одновременно быть в двух местах. Они должны держать в голове картину травмы, что-то вроде экспозиции, и одновременно сохранять фокус на здесь и сейчас. В EMDR второе внимание, которое держит их в комнате — это билатеральная стимуляция. В йоге и соматической работе это фокус на теле. Вы здесь, вы двигаетесь, вы чувствуете то или чувствуете это, вы заземляетесь или еще что-то делаете, в то время как поднимается и перерабатывается старый материал. В хорошей интерперсональной работе, аналитической работе, в большом количестве современных аналитических подходов двойное внимание — это терапевтические отношения. Я думаю, это верно для всех хороших терапий. Вы держите человека в комнате, поддерживая вашу связь. Они знают, что вы их поддерживаете (дословно: контейнируете). Это работает также и в EMDR. Но на самом деле любой хороший терапевт по травме использует терапевтические отношения, чтобы человек оставался в настоящем, оставался вовлеченным.«

Во время обучения EMDR очень полезным оказался опыт контейнирования из роли терапевта. В этом хорошей моделью оказался сам ведущий  Уди Орен (президент европейской ассоциации EMDR) — настолько он сам спокоен, стабилен, помнит о большой цели (изменение!) и при этом очень внимательно поддерживает.

Картинки по запросу emdr therapy

Posted in blog | Tagged , | Leave a comment

«Нас приучили ломать себя»

Отличный текст Ильи Латыпова:

«Для многих из нас главный способ взаимодействия с собой – насилие. С самого детства нас приучали, что себя нужно ломать, чтобы получить нужный результат. Воля, самодисциплина, никаких послаблений. И что бы мы ни предложили такому человеку для развития, он применит насилие.

Йога? Я так замучаю себя йогой, игнорируя все сигналы организма, что потом неделю не буду вставать.

Нужно ставить цели и достигать их? Загоню себя в болезнь, сражаясь за реализацию сразу пяти целей.

Детей нужно воспитывать лаской? Заласкаем детей до истерики и при этом будем давить собственные потребности и раздражение на детей – не место ему в дивном новом мире!

Насилие как способ контакта – непрерывная война с собой и с другими. Мы становимся похожи на человека, который осваивает разные инструменты, умея только одно: забивать гвозди. Он и молотком будет бить, и микроскопом, и книгой, и кастрюлей. Потому что ничего, кроме забивания гвоздей, не знает. Если что-то будет не получаться, он начнет забивать «гвозди» в себя…»

«Слова психолога о том, как важно прояснять в общении свои чувства, будут при таком способе взаимодействия восприняты как приказ. Не «важно прояснять», а «всегда проясняй». И, обливаясь потом, игнорируя собственный ужас, мы пойдем объясняться со всеми, с кем раньше боялись. Не обнаружив в себе еще никаких опор, никакой поддержки, только на энергии послушания – и в итоге сваливаясь в депрессию, разрушая и себя, и отношения. И наказывая за провалы себя: «Мне же сказали, как правильно – а я не смог!» Инфантильно? Да. И безжалостно к себе.

Очень редко проявляется в нас другой способ взаимоотношений с собой – забота. Когда ты внимательно изучаешь себя, обнаруживаешь сильные и слабые стороны, учишься с ними обходиться. Учишься самоподдержке, а не «самоподгонке». Бережно, не торопясь – и ловя себя за руку, когда привычное насилие над собой рванется вперед. А то ведь можно с таким остервенением начать о себе заботиться, что никому не поздоровится.

И кстати: с появлением заботы нередко исчезает желание себя изменить.»

В комментариях мой коллега добавил:
«Особенность метода кнута и пряника в России состоит в том, что пряником тоже можно бить» (с)

Posted in blog | Tagged , | Leave a comment

Питер Сандман и полезные идеи из ориентированного на решение подхода

В апреле в Москву приезжал финский ориентированный на решение терапевт Peter Sundman  (Питер Сандман) с тренингом для продолжающих практиков. Стиль Питера — это соединение мягкости, внимательности, эмпатичности в самом роджерианском смысле — и глубины владения методом. Это когда из всей глубины личной искренной заинтересованности «мычишь» (ммм…, аха…, да…, и…) в ответ на слова клиента — и одновременно осознаешь из какой теоретической перспективы это делаешь и почему. Хотя бы пост-фактум.

Как минимум несколько идей из этого тренинга могут быть полезны при работе в самых разных подходах: про то как слушать клиента.

1. Очень внимательно слушать на чем человек делает акцент — в первую очередь интонационно, подчеркиванием. Это помогает затем выбрать про что расспрашивать дальше. По какому принципу я выбираю про что спрашивать? Ведь в предложении из пяти слов расспрашивать можно про каждое — и каждое слово задаст свое направление диалогу. Но вот это подчеркивание дает хотя бы гипотезу про то, что человеку важно — и про это можно спросить, предлагать про это поговорить больше — там может быть ключ к ситуации
«Расскажи мне немного больше про вот такое слушание».

2. «Мое правило — то, о чем человек рассказывает в самом начале встречи, обычно оказывается самым важным. Если есть доверие. Если нет, в начале наоборот говорится о неважном».

3. Про эффективность использования указательных местоимений — этот, тот, тот самый, такой; а также все то же жестами, невербально. Мы можем просто сослаться на упоминанаемое «этого», особо не распрашивая и не переименовывая, используя как ссылку в разговоре — это делает речь экономичной.

4. Про то, как люди говорят «нет», говоря да (потому что в силу дисбаланса власти в отношениях терапевт-клиент и простой вежливости не все и не всегда будут напрямую конфронтировать — но это не значит, что человек соглашается).
«Да, конечно, но….» — это нет
«Да-да, я понимаю» — это нет
и еще куча невербальных сигналов, к которым стоит быть внимательным.

5. Замечать как я сам поддерживаю клиента своими «ммм», «да…», «угу…» — и как конфронтирую — «да, но», «хотя», «и однако…», «тем не менее». В случае поддержки интонация обычно идет вверх или остается той же, скорость остается той же или увеличивается; в случае конфронтации замедляется и идет вниз.
Делился данными исследований диалогов психотерапии (на основе КБТ и психоанализа), согласно которым 80% диалогов на невербальном уровне (исследовалось звучание безотносительно текста) относятся к поддержке или конфронтированию. От метода терапии это не зависит. И никак не коррелирует с произносимым текстом!

Вообще с точки зрения уважения к телесному/невербальному Питер образцовый терапевт и тренер. Привел прямо хрестоматийный случай про то, как он однажды отправил команду топ-менеджеров играть в снежки, чтобы «сбросить пар» и злость, которые вызвало у сотрудников известие о новом директоре — и все это прямо перед началом тренинга. Как эта просьба руководителя («ничего, что мы тут перед началом новость сотрудникам объявим?») сначала привела его в ступор, как он затем наблюдал что происходит с сотрудниками (финны немногословны и не слишком эмоциональны, но надо смотреть за руками — «и вы бы видели как у них сжимались кулаки…») — как он смотрел в окно в поисках идей («бывает хорошо посмотреть выше линии горизонта, расширить фокус внимания — это помогает переключиться и перейти в другое ментальное состояние»), как он увидел, что за окном красиво медленно падает снег… и тут ему пришла идея про снежки. Там еще был флагшток, так что появился фокус для выброса «пара».

Когда Питер работает с клиентом (здесь в роли клиента мой друг и коллега Данила Гуляев), он его действительно слушает. А еще мне понравилось, что в начале он спросил: «в какой роли ты хотел бы, чтобы я был? Консультант, терапевт, просто слушатель?»

Кукла дедушки Фрейда в его руках смотрит с сомнением и говорит: «Хм, так-так, и что же вы делаете со всем моим наследием век спустя? И знаете ли вы, что когда вы говорите обо всех этих ваших новых терминах и прочих теориях, вы конечно же, говорите о контр-переносе?» :)

Posted in blog | Tagged , , | Leave a comment

Хорошие тексты «про отношения»

Один из лучших текстов про отношения за последнее время:
Такая разная любовь: чем отношения в США отличаются от отношений у нас

Попытка собрать каталог историй про «хорошие отношения»

Обсуждали недавно с клиентом, насколько у нас распространена идея «Любить значит страдать». Насколько она «зашита» в ткань русской культуры, и в том числе отражена в литературе — которую как раз изучают в подростковом возрасте, в период становления и первых проб «отношений». На таком культурном фоне не так-то легко решиться признаться в своих чувствах (даже самому себе), или формулировать свои предпочтения, или прояснять что-то в отношениях. Помню, в какой-то момент, собираясь признаться в любви, я осознала, что жду со стороны человека отповеди совершенно в стиле Евгения Онегина! Хотя мой визави никак не был на него похож, и ничего в предшествующем общении не предвещало такого стиля реакции, но другой картинки отклика у меня просто не было в голове…

Максимально доходчиво эту идею отобразил в фильме «Любовь и смерть» Вуди Аллен:
«Наташа! Любить значит страдать. Чтобы не страдать, надо не любить, но тогда будешь страдать от того, что не любишь. Поэтому любить значит страдать, но не любить тоже значит страдать, а страдать значит страдать. Чтобы быть счастливым, надо любить, значит, надо страдать, но страдание делает человека несчастным, поэтому чтобы быть несчастным, надо любить, или любить, чтобы страдать или страдать от избытка счастья. Жалко, что ты за мной не записываешь.»

Конечно, это пародия, но с другой стороны, она затрагивает и более широкий контекст — тему страдания как одной из опор культуры. И этому более широкому контексту не так легко противостоять (если человек решает, что уже достаточно настрадался в отношениях и больше не хочет) — хотя бы потому, что не так много примеров и ролевых моделей альтернативного, того, как бывает по-другому — счастливые отношения, наполняющие, взаимные, радостные и т.д. В общем, те самые «предпочитаемые отношения».

Наверное, про это еще пишут и снимают не так часто, просто потому что счастье не так драматично и не так маркетингово привлекательно («о чем писать-то, если все хорошо?» Вот страсти другое дело, есть где развернуться).

Posted in blog | Tagged , , , | Leave a comment

Новые идеи про устройство памяти и нейробиология травмы

Новая статья про то, что ученые пересмотрели прежние представления о работе памяти. Примечательно это тем, как непрерывно пересматриваются представления о том, «как это работает». И что в психологии невозможно «выучить учебник» к экзамену и на этом успокоиться.

Это открытие влияет на наши представления о том, как создаются и хранятся воспоминания:

«Группа американских и японских ученых совершило открытие, которое поразило и восхитило их самих.

Они обнаружили, что мозг «удваивает» каждое воспоминание, записывая любые пережитые нами события дважды. Одна запись — для немедленного, сиюминутного использования, а другая — на всю жизнь.

В запоминании пережитого нами опыта активно участвуют две области мозга. Гиппокамп — это хранилище кратковременной памяти, а кора головного мозга служит для долгосрочного хранения. Раньше считалось, что процесс начинается с формирования воспоминания в кратковременной памяти, а потом оно постепенно переходит в долговременную.»

Это может быть интересно всем, кто работает в терапии с воспоминаниями, например, в нарративной практике и EMDR.

 

Немного об устройстве памяти и нейробиологии травмы:

Нейробиологи определили две различные типы памяти: эксплицитная (явная) и имплицитная (неявная, телесная). Гиппокамп (hippocampus), место эксплицитной памяти, не развивается до 18 месяцев. Тем не менее, имплицитная система памяти, включающая лимбические процессы, доступна с рождения. Многие из наших эмоциональных воспоминаний хронятся там задолго до того, как мы начинаем говорить или способны сохранять явные воспоминания, но они влияют на нашу жизнь без нашего осознания.

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) считается физическим переживанием травмы  и сопровождается активацией гормональной системы. При травматических воспоминаниях миндалина (amygdala) находится в состоянии гипервозбуждения, в то время, как префронтальная корa (prefrontal cortex) временно отключена. Бессел ван дер Колк (Bessel van der Kolk, 2001), один из главных специалистов по теме нейробиологии травмы, отмечает, что люди с ПТСР «очень чувствительны к  угрозе и реагируют даже на незначительные раздражители, как будто их жизнь в опасности».

Хотя травмированный человек не может явно помнить травматическое событие, память хранится в теле: «То, что ум забывает, тело помнит в форме страха, боли или физических заболеваний» (Cozolino, 2006) , стр. 131, Ван дер Колк, 1994).
Источник
Fishbane, M. D. (2007). Wired to connect: Neuroscience, relationships, and therapy. Family Process, 46(3), 395-412.

По мнению авторов вышеуказанной статьи: «ученые также продемонстрировали, что долговременная память так никогда и не «вызревает», если связь между гиппокампом и корой головного мозга оказывается заблокирована.»

Картинки по запросу amygdala hippocampus trauma

Комментарий Дарьи Кутузовой:
«Спасибо! Как раз сейчас думаю над этой темой. Получается, что есть событие (или ряд событий), которые происходят с человеком в интенсивном эмоциональном состоянии (и/или вызывают это самое интенсивное эмоциональное состояние). И это состояние сознания — по определению «измененное» по отношению к «обычному». При этом есть чувственное проживание события и ощущение его как «все-еще-длящегося». То, что в английском будет выражаться глагольной формой прошедшего времени _has_been_ happening. При этом целостный рассказ о событии из этого измененного состояния невозможен. Какие-то вспышки, зарисовки — да, но не история. Потом время проходит, проходит и интенсивное эмоциональное состояние, оно остается в прошлом, как и событие, и переходит в форму «прошедшего завершенного» (happened). Тогда о нем можно рассказать целостную историю, имеющую начало, середину и конец. Это несколько более отчужденное переживание/воспоминание, чем первое. Но сами воспоминания формируются одновременно, в момент события — но в двух местах. И в будущем, если повторится интенсивное эмоциональное состояние, всплывет чувственное воспоминание. А в остальное время доступно для рассказывания и перерассказывания «нарративное» воспоминание.»

Таким образом, переработка травматических переживаний помогает этим «горячим», все еще незавершенным воспоминаниям улечься в долгосрочную память, единую историю-о-себе. И становится понятнее, почему телесный (соматический) компонент является необходимой частью работы с травмой. Иначе мы мы можем прекрасно «понимать головой», что ситуация в прошлом и не стоит переживать, но на уровне ощущений и эмоций подобные ситуации все равно будут затрагивать.

Из тех методов, с которыми я работаю c травмой, эффективнее всего EMDR — собственно для переработки и интеграции воспоминаний и embodiment-подход — для переобучения новым, более адаптивным способам действовать.

Posted in blog | Tagged , , , , | Leave a comment