В работе с травмой нередко мы выходим на тему достоинства. Кажется, такая абстрактная категория, к чему ее обсуждать, это же не философский кружок? Но зачастую именно нарушение ощущения себя достойным, нормальным, заслуживающим уважения — это и есть то, что делает опыт травмирующим, что заставляет человека снова и снова возвращаться к травматическому воспоминанию, как заноза, которая остается, даже когда само событие давно осталось в прошлом.
Говоря про «травмирующий» опыт, пользуюсь обычно простым определением травмы от Уди Орена: «травма — это любое событие, которое оказывает длительный негативный эффект на жизнь». Это опыты, которые описываются как непереносимые, выходящие за грань нормального, про которые люди говорят «у меня просто в голове не укладывается», которые разрушают картину мира, ощущение его надежности и своей защищенности. Да, это очень субъективно и зависит от человека, его опыта и картины мира. Например, ребенок может считать нормальным и правильным миром такой, где родители его любят. Или человек может считать нормальным миром такой, где близкие — на его стороне и не предают. И если эта картина нарушается, иногда проходит немало времени, что осознать, что и так тоже бывает (то самое «так — бывает»), и что не все из-за тебя. Что это было не потому что ты такой (заслуживающий такого) или что-то там не доделал… (хотя ведь можно же было и доделать? Тут часто остается территория для сомнений…) Так бывает — и все.
И тогда наша терапевтическая задача (и жизненная задача самого человека) найти ответ на сложный вопрос — как с этим опытом жить дальше: «Как я могу себя чувствовать уважаемым, достойным, когда со мной обращались вот _так_?»
Почему так тяжело переживается насилие? Потому что помимо следа боли, которое помнит и хранит тело, причиненное страдание еще и делает невидимой «хорошесть», нормальность этого человека. То, что с тобой так обращались в детстве — не значит, что ты заслуживал_а такого обращения. Ты был_а нормальным, обычным ребёнком. И очень важно бывает забрать у биографии эту свою «обычность», свою «окейность».
И поэтому так важно бывает услышать от другого человека свидетельство того, что «так было НЕ ОКЕЙ». Так было — так бывает — но ты не заслуживал такого обращения. Ты заслуживаешь поддержки и защиты. И от самого себя и от других. Может быть другие не всегда ее готовы дать (очень грустно, когда эти неготовые — твои родители), но ты все равно заслуживаешь, достоин.
И когда мы получаем это признание: «да, ты был_а окей — так поступать с тобой было совсем не окей», и когда это признание доходит куда-то в глубину, добирается до того, возможно давным давно выросшего ребенка, который этот опыт переживал, и одновременно так и не смог пережить — тело как будто получает разрешение перестать этот опыт хранить как все еще дляшийся. И это событие, каким бы не переносимым оно не было там-и-тогда, в переосмысленном здесь-и-сейчас становится давним фактом биографии, грустным, неприятным, непредпочитаемым, но уже давно ушедшим прошлым. Прошлым, которое я уже могу себе позволить оставить, потому что мне уже не нужна боль, чтобы помнить, что «со мной так нельзя».
Материалы по теме:
1. Книга швейцарского писателя и философа Петера Бири «Жизненный выбор. О многообразии человеческого достоинства»
2. Текст на тему достоинства психотерапевта Елизаветы Мусатовой.
