[Примерно полугодовой давности инсайдерский опыт немного отстоялся, опубликую, чтобы не потерялся. Самое смешное, что я не сразу смогла вспомнить про какое же выступление я тогда волновалась!]
***
Решила в очередной раз поразбираться на личной терапии что же все еще так морально тяжело даются выступления. Все еще — потому что вроде столько лет уже это тренирую, и в терапии с этим работала (стало намного легче) и навыки тренировала: и через опыт перфоманса, и через обучение и работу бизнес-тренера, и преподавать я люблю, и есть, чем хочется поделиться — но вот формат выступления на сцене где-то в фоне все равно имеет привкус неотвратимо надвигающегося провала. А сопровождающий его приступ прокрастинации, разумеется, перспективу провала подкрепляет.
Начали перерабатывать с помощью EMDR. Это когда представляешь ситуацию и одновременно замечаешь свои мысли-чувства-ощущения в связи с этим. Этакая «медитация на отвратительное», только в присутствии человека, который тебе говорит что-то поддерживающее, типа, «сейчас все ок, это в прошлом, ты сейчас в безопасности, просто наблюдай это» и билатеральной стимуляции (главным образом это для лучшего укоренения в настоящем, чтобы не «улетать» в болезненное переживание).
В общем, начинаем перерабатывать. И если в начале ситуация не так сильно затрагивала (уровень стресса 4 по 10-балльной шкале), то в процессе приходят очень неприятные ощущения, более всего похожие на падение спиной в пропасть, когда зажмуриваешь глаза, отпускаешь руль и летишь. А все эти люди, конечно же, смотрят. И это неотвратимое падение, от которого никак не спастись.
Я все не могла понять из какого возраста этот опыт, на что похоже — есть воспоминания как я на сцене выступаю на сцене классе во втором, но там вроде даже позитивно вспоминается, я там Алёнушку играла и помню, что не боялась. А следующее воспоминание уже лет в 16, я играю на гитаре в пионерлагерном концерте, и вот там уже именно такое ощущение паники-падения. В детском саду вроде ничего такого не было, а по ощущениям как очень маленького ребенка заставили выступать перед огромным залом.
Ну как-то мы с этим поработали, телесно трансформировали, пришли к пониманию, что важно эти ощущения признавать, чтобы они не блокировали подготовку — потому что в процессе вдруг пришло резкое желание уснуть, отключиться, не было сил даже участвовать в разговоре. Чтобы та часть меня, которая имеет силы и намерение выступить, всё-таки могла иметь шанс это сделать и получала «эфирное время», чтобы делать это не в последний момент.
И вот я выхожу из кабинета, иду по улице, солнышко светит, чувствую в теле большое желание подвигать руками, подышать активнее, порычать даже — и тут слышу в голове мелодию, нежную такую: «как на тоненький ледок выпал беленький снежок…» — слышу как звук фортепиано, на котором играют одним пальцем. И мгновенно подгружаются файлы воспоминаний: девочка с короткой стрижкой в плиссированной юбке, концерт в музыкальной школе, жесткая табуретка, все смотрят, нельзя ошибиться не в одной ноте, страшно сбиться и не смочь продолжить. А девочка была совсем не прилежная, занималась на инструменте плохо, так что вероятность, что забудет вообще-то была велика. И семь лет таких концертов, было из чего сложиться букету ощущений.
И одновременно с этим воспоминанием подгружается огромная радость и облегчение:
Я УЖЕ НЕ ТАМ!
Тут нет нот, в которых можно ошибиться.
Выступление — это не публичный экзамен.
Выступление — это вообще не экзамен.
И это сильно меняет дело. Может быть, я сыграю другие ноты, но я сыграю. Что-нибудь расскажу по делу, не этими словами, так другими. Но расскажу.
Мелодия еще пара дней звучала в голове, потом ушла. Когда мне становится страшно при подготовке, теперь напеваю: «как на тоненький ледок выпал беленький снежок». Улыбаюсь этой девочке (хорошо поет), отпускает.
