С разрешения клиента публикую размышления по следам сессии. Психотерапия заставляет быть внимательной к словам и смыслам за ними. И иногда это высвечивает то, что незаметно проглатывается в повседневности.
***
Не так давно я погрузилась в тему «интерсекциональности» или интерсекционального феминизма, и эти идеи как-то срезонировали и добавили понимания происходящего. Подробнее об этом можно посмотреть здесь и здесь.
Общая идея состоит в том, что существует много разных видов притеснения. Помимо притеснения/маргинализации по полу, есть еще притеснение по признаку возраста, национальности, уровня дохода, образования, здоровья, интеллекта или других способностей — и все эти параметры создают очень свою особенную картину опыта.
И главная мысль: если мы в подобной жизненной ситуации не были (в женском/мужском/обездвиженном теле, не были инвалидом или подростком с аутизмом), мы просто не можем понять каково это, быть в теле, сознании и жизненной ситуации этого конкретного человека, и мы не можем его судить, опираясь на свой опыт.
И что мы можем делать, это:
1. Прислушиваться, всматриваться в опыт другого, пытаться представить — какого это, быть им.
2. Верить на слово. Если человек говорит «мне тут больно», ты мне этим наступаешь на ногу — сначала сходить с ноги и потом разбираться.
3. Пытаться встать на позицию другого.
4. Прилагать силы, чтобы уменьшить притеснение.
То есть делать шаг в сторону из себя, своего опыта и картины мира — в сторону другого.
В каком-то смысле, применять «платиновое правило этики»: поступать с другими так, как они бы хотели, чтобы с ними поступали»*.
Это было теоретически-лирическое вступление.
А теперь иллюстрация.
Одна моя клиентка дала мне обратную связь, что я пару раз называла её «девочкой». И ей такое описание (в том определенном контексте, когда это произносилось) не подходит — потому что она хотела бы быть для себя «девушкой», «женщиной» — это то, какой она хочет себя больше чувствовать.
В момент, когда она это сказала, я ей, конечно, выразила свою готовность быть внимательнее к своему языку. И спросила потом — как ей было поделиться со мной этим, как ей от самого факта озвучивания своей реакции? Она ответила, что ей было ценно эту посметь-суметь высказать, что это важный опыт — и проявляться и отстаивать себя.
Мне в этот момент было неловко за свою невнимательность (это нормально, я отнесу на супервизию и невнимательность и желание быть «идеальным терапевтом»). А вот что меня реально задело внутри, так это
— как именно я могла споткнуться об эту «девочку»?
Я, у которой в опыте сильно эмоционально заряженные выяснения с моим другом «что такого» во фразе «это потому, что ты девочка», — используемой как аргумент в споре. Которая знает какого было объяснять это «ну что такого». Как меня это выводило из себя. И как было сложно отстоять свое право на эмоциональную реакцию, объяснить «что в этом такого» — в самом деле, я же правда девочка?
Пришлось долго и последовательно и терпеливо объяснять про мои сложные отношения с женским, про мизогинию (презрение к женщинам, разделяемое и выражаемое другими женщинами чаще, чем мужчинами), про то, что другие стороны моей идентичности в контексте того разговора не сводятся к гендерной идентичности, и тот факт, что я «человек», «психотерапевт», «нарративный практик», «телесный практик» в некоторые моменты сильнее определяют мои действия, чем факт принадлежности к сообществу женщин.
То есть в силу этого опыта я очень хорошо понимаю то облако контекстов и коннотаций (негативно заряженных ассоциаций), связанных с женским в противовес мужскому.
И одновременно другой параметр — возрастной: девочка в противоположность девушке и взрослой женщине оказывается для меня совершенно невидим! Более того, в один из моментов я использовала эту «девочку», чтобы подчеркнуть сильные стороны при взгляде со стороны («такая девочка, а вот уже чего добилась» — отмечая профессиональные достижения человека, причем в технологичной сфере, где большинство участников — мужчины среднего и старшего возраста.) Конечно, мне 41, я спокойно и реализованно чувствую себя в своей второй карьере = у меня не болит тема возраста!
Наверное, это и есть эйджизм? Наши привилегии нам обычно невидимы…
И, пожалуй, единственное, что я могу сделать, как психолог и просто человек — внимательно и с уважением относится к тому, что человек говорит, у меня здесь болит. Не вступать в перепалку про отстаивание своих языковых прав: «что же ты мне запрещаешь использовать название целой группы, к которой ты относишься!» или говорить про неважность этих чувств: «а мне нормально, когда меня мужиком называют!», «да ладно, мне за сорок и мне даже приятно, когда меня девочкой называют».
Что мы можем делать, чтобы ситуация менялась? Можно начать с того, чтобы сохранять за человеком право на уважение. Это одно из самых больных мест в нашей культуре.
И внимательно рассматривать свои привилегии. Про невидимые привилегии можно почитать статью нарративного практика Дэвида Денборо, где он, выходец из аристократической семьи, пишет про свой опыт работы с мужчинами в тюрьме:
Личное политическое: как я стал squarehead и gubba
*«Золотое правило этики»: «поступай с другими так, как ты хотел_a бы, чтобы поступали с тобой.
«Платиновое правило этики»: «поступай с другими так, как они бы хотели, чтобы с ними поступали».
С этим правилом я познакомилась на семинаре Онди Уилсон про осознанные взаимотношения, см. здесь видео лекции
(лекция 3-1, 1:05:00)
Для реализации «платинового правила этики» требуется «презумпция компетентности» — вера в то, что человек достаточно компетентен для того, чтобы желать себе хорошего и нам достаточно его выбора.
