Еще с начала осени болтались у меня в незакрытых табах ссылки на разные около-психологические темы, и когда Виктор Богомолов на нарративной мини-конференции стал говорить про этику сомнения как близкий ему способ смотреть на вещи – то у меня сошлось что же объединяет все эти вроде бы разные темы.
И вот пожив полгода с этой идеей, мне кажется, что этика сомнения была важна для меня всегда, и что в любой «помогающей профессии» она жизненно необходима. Действовать из состояния не-знания. Не предполагать заранее какое именно счастье нужно другому человеку. Продолжать задавать вопросы. Деконструировать свою собственную практику.
И странно, но эта этика сомнения никак не противоречит у меня со спокойной уверенностью в том, что делаешь, когда ты внутри потока. Но когда из него выныриваешь, настает время спросить себя «что это было» и «куда дальше». Себя, но не только себя – другого, реальность. Чтобы быть способным услышать ответ, иногда требуется очень много мужества и прозрачности. Но это отдельная история. А пока ниже все накопившиеся ссылки – иллюстрации на тему.
***
По поводу годовщины 9/11 появилась статья «Escaping from the past of the disaster psychology» о том, как недавно под влиянием новых данных поменялись принципы первой психологической помощи людям, пострадавших от бедствий/ЧП. Поразительны тут сами данные исследований. Было проведено два мета-исследования, сравнивались с контрольной группой. Выяснилось, что люди, которые сразу после переживания травмы разговаривали с психологом, оправлялись от его последствий дольше, чем те, у кого такого разговора не было. Но, что еще более контр-интуитивно, большинство людей (в одном исследовании более 80%) считало, что им этот разговор был полезен. То есть психологи получали положительные отзывы о своей работе, и сами люди считали, что им помогло! И ведь им действительно становилось лучше, но это происходило вследствие естественной способности человека адаптироваться к кризисам, действию того, что можно назвать «психологическая имунная система». Существует такое понятие – «возвращение к медиане«. Если представить, что есть некоторый средний уровень удовлетворенности жизнью, то счастливое или наоборот травматичное событие этот уровень изменяет, но через некоторое время человек обычно снова возвращается к своему обычному среднему (если не возвращается, тогда говорят о пост-травматическом стрессовом расстройстве, и это уже отдельный случай). Получается, что разговор только затруднял естественную психологическую способность справляться с травмой. Мне кажется, эти факты должно быть невероятно сложно принять, поверить не обратной связи от людей, которые искренне благодарят тебя за помощь, а странным данным сухой статистики.
И вот как бы не было трудно – принимать это (для начала просто во внимание) надо. В этом конкретном случае приняли, так что теперь вместо дебрифинга о критическом событии («Critical Incident Stress Debriefing», развернутого разговора с психологом о происшествии, когда людям предлагалось проговаривать и перерабатывать эмоции) теперь рекомендуется более нейтральный подход, с фокусом на чувство безопасности и поддержание социальных связей, Psychological First Aid.
***
Арт Фишер тоже про это много говорил, про добрые намерения, ведущие в ад и отсутствие «невинных мест». Например, у них в Канаде всего несколько десятилетий назад самые продвинутые родители посылали детей с раннего возраста в интернаты. Считалось, что это очень прогрессивно. Пока не выяснили, что это приводит к эмоциональной депривации и прочим неприятным последствиям. В его собственной работе: государство, защищая женщин от насилия, помещает их в ту же самую позицию бессилия (жесткими рамками убежища), и одновременно государство воспроизводит насилие по отношению к тем, от кого защищает. [Арт рассказывал об их канадской системе соцзащиты много проблемного, и одновременно то, что именно он рассказывал про то, как все у них устроено, создавало ощущение удаленности нашей системы от их примерно как от Луны.]
***
Еще тогда же в сентябре я прочитала у Виктора пару психотерапевтических историй, где он рассказывает про применение шкал обратной связи в терапии. Впечатляющие истории про сомнение терапевта в своей эффективности, которое работает: например, случай, когда вроде бы терапевтические отношения с клиентом очень хорошие, а результаты не движутся. Тогда терапевт находит в себе мужество передать клиента коллеге – и тому удается достигнуть результата. Меня лично такое впечатляет, а вас?
Про шкалы эти можно скачать мануал и адаптированный перевод. И вообще мне очень интересная тема «общих факторов» в терапии и evidence based treatment.
***
Статья про EMDR (терапия с помощью движений глаз, один из самых признанных сейчас на Западе методов работы с травмой): «EMDR: an Integrative Approach» автор Серж Гингер, французский гештальт-терапевт. Он пишет том, что общего есть в EMDR с другими – психоанализом, гештальтом, психодрамой, НЛП, клиенто-ориентированном подходом, и как это в этих подходах используется. Для меня основной вывод в статье – о том, что «нейрологическая» составляющая (назовем это так), внимание к тому как устроен мозг, полезна практически в любой психотерапической работе.
Но любопытно вот что: на тот момент, когда Серж Гингер познакомился с EMDR, ему было под семьдесят. Он был президентом международной ассоциации гештальта, и вообще гуру с четырьмя десятилетиями практики. Что заставило его быть открытым новому, причем поначалу воспринятому весьма маргинально (представьте, у клиента перед глазами водят рукой, он сам все рассказывает, а терапевт все больше слушает)? Но когда я встретила статью С.Гингера про мужской и женский мозг, то уже не удивилась. Там множество любопытных фактов (например: «человеческий самец физиологически ближе к самцу обезьяны, чем к женщине»), а завершает он вот чем:
«Наконец, и это фундаментально – следить за результатами исследованиям в генетике и неврологии и постоянно (еженедельно) обновлять свои знания.»
***
В общем, резюме такое: продолжать сомневаться. Хотя может быть, более важное слово – продолжать.
