Что-то невыразимо важное сказала мне Brene Brown в своем выступлении на TED: про смелость быть несовершенным. Про то, что наше несовершенство, наша уязвимость делает нас живыми.
Она рассказывает об исследовании, в котором пыталась обнаружить что отличает людей, у которых есть сильное ощущение любви и принятия, от тех, кому с этим сложно. И ключевая вещь, которая их отличала, заключалась в том, что люди, у которых есть сильное чувство любви и принятия, верят в то, что они достойны любви и принятия. И все. Они просто верят, что этого достойны.
И тогда она стала разбираться дальше что же еще объединяло этих людей.
«Итак, у этих людей было, просто говоря, мужество быть несовершенными. У них было сострадание, чтобы быть добрыми в первую очередь к себе и затем к остальным, потому что, как оказывается, невозможно испытывать сострадание к остальным людям, если мы не можем относиться по-доброму к себе. И как результат своей искренности, они были готовы отказаться от того, какими они должны были стать, по их представлениям, ради того, чтобы быть теми, кто они есть на самом деле.
[…]
У таких людей было еще кое-что общее. Они полностью принимали уязвимость. Они считали, что то, что делало их уязвимыми, делало их прекрасными. Они говорили о готовности сказать первым «я люблю тебя», о готовности делать что-то когда нет никаких гарантий, о готовности продышаться в ожидании звонка от врача после маммограммы. О готовности вкладываться в отношения, не зная, сложатся они или нет.
[…]
Проблема заключается в том, что — я узнала об этом в ходе исследования — невозможно избирательно подавлять эмоции. Нельзя сказать, вот это для меня плохо. Вот уязвимость, вот горе, вот стыд, вот страх, вот разочарование, я не хочу это чувствовать. Нельзя подавлять эти тяжелые чувства, не подавляя последствия, наши эмоции. Их невозможно заглушать избирательно. Так что когда мы их подавляем, мы подавляем радость, подавляем благодарность, подавляем счастье.»
«But there’s another way, and I leave you with this. This is what I have found: to let ourselves be seen, deeply seen, vulnerably seen; to love with our whole hearts, even though there’s no guarantee — and that’s really hard, and I can tell you as a parent, that’s excruciatingly difficult — to practice gratitude and joy in those moments of terror…
…and just to be able to stop and, instead of catastrophizing what might happen, to say, «I’m just so grateful, because to feel this vulnerable means I’m alive.» And the last, which I think is probably the most important, is to believe that we’re enough. Because when we work from a place I believe that says, «I’m enough,» then we stop screaming and start listening, we’re kinder and gentler to the people around us, and we’re kinder and gentler to ourselves.»
