Про (пред)историю появления «голосов в голове». Оказывается, от римлян ведем им счет. Бесчисленны терапевтические техники, помогающие найти согласие между разными голосами, которые действуют как Лебедь, Рак и Щука, а воз и ныне там.
По большому счёту, что угодно, направленное на интеграцию, будет так или иначе работать. Худой мир лучше доброй ссоры, лучше знать, что какая-то условно «часть себя» блокирует или саботирует вроде как принятое решение — хотя бы не удивляешься своему «очень хочу, но почему-то не делаю». Опять же, если кто-то во «внутренней команде», как я ее иногда называю, безутешно рыдает или смертельно напуган — далеко не уедешь. Приходится останавливаться и разбираться.
А после этого поста я задумалась о том, как часто мы во внутренней реальности смешиваем сразу обе концепции — голосов как выражения божественного и голосов человеческих. Получается каша и внутреннее притеснение: одному голосу мы мы присваеваем статус «божественного» (сверхважного, ценного), это могут звучать старые «боги», голосами «надо» (например, продолжает в человеке говорить Мама или Учительница), хотя это может быть и наоборот, голос «самореализации» или «хочу» — а другие оказываются притесняемыми. Причем притесняться может как что-то новое, «творчество» или «легкость», так и «стабильность», «взрослость», «безопасность» — вещи может и скучные, но вообще говоря, нелишние в жизни.
Из этой логики понятнее, почему терапевту лучше занимать позицию «не-знания», внимательного и неангажированного модератора и просто исследовать вместе, разбираться — потому что как обычно —#бываетпоразному
«Недавно узнал (если это банальность — то пусть меня простят мои более образованные друзья) следующую вещь, которая меня не отпускает уже несколько недель.
Оказывается, если бы мы встретились с древним греком, то мы бы посчитали его идиотом и не смогли бы найти с ним общего языка и точек соприкосновения. А с древним римлянином говорили бы практически без какого-либо культурного разрыва, как со вполне современным человеком.
Все дело в том, что древние греки считали, что тот внутренний голос (голоса), который(е) ведут постоянный диалог внутри нас — это голоса богов, которые определяют наши поступки.
Увидел красивые ножки: вот бы с ней закрутить интрижку! (это со мной говорит либо обольстительная Афродита, либо сластолюбивый Эрос), но она на меня даже не посмотрит, я стар и беден (это мне подсказывает мудрая Афина). Но денег можно заработать! (это мне предприимчивый Гермес советует). А можно прославится в бою и таким образом завоевать ее симпатии (тут уж само-собой воинственный Арес) и т.д.
То есть человек — это поле битвы богов. Сам по себе он — всего лишь ристалище, на котором сталкиваются их воли. И человек ведет себя в каждую конкретную минуту в соответствии с волей того божества, который в данную минуту доминирует в этой многолетней схватке, которая заканчивается лишь тогда, когда Харон отвезет вас на другой берег Стикса…
Фундаментальный прыжок, который высвободил человеческую волю из этого плена и дал ей настоящую свободу, совершили именно древние римляне. Они с римской простотой и рационализмом отвергли древнегреческий концепт. И предложили другой: все эти голоса — это никакие не боги. Это я сам. Это я так мыслю. Все эти диалоги — не более чем просто способность мыслить.
Нет, боги, конечно существуют. И если ты хочешь прожить правильно, стать богатым и здоровым, то надо уметь узнавать их волю. Для этого существуют предсказатели, потифики и авгуры, которые тебе ее смогут более-менее точно описать.
Но выбрать вариант поведения ты можешь только сам. В своей голове. Ты можешь ошибиться, а можешь, напротив, поступить правильно. Но это ты. Ты не раб воли божеств. Ты сам обладаешь своей собственной, отдельной и свободной волей. И сам отвечаешь за результаты своих поступков.
Собственно это изгнание богов из своей головы, совершенное древними римлянами, и дало современного человека. Именно тогда и появилось то самое индивидуальное сознание в его законченном и целостном виде, которое мы сейчас воспринимаем как нечто само собой разумеющееся.
Кстати, я до сих пор не знаю какой из этих двух концептов (древнегреческий или древнеримский) — истинный. Ведь это не более чем конвенция. Люди так договорились считать. А как на самом деле — никто не знает…»
